maximo
9. Прочитайте следующий фрагмент и определите, о ком идет речь. «… Он не знал ни войск своей армии, ни командиров, ни чинов штаба» … Приказ о наступлении был воспринят им в упадническом настроении… Мужественный человек, он ясно осознавал, что вместе со своей армией предназначен на роль жертвы. Медленно опустился на стул, и с минуту сидел, закрыв лицо руками. Дальше, преодолев мрачные предчувствия и тяжкое сознание возможной гибели, – он поднялся, перекрестился и пошел на свою Голгофу… .» «… Он был благородный человек, каких мало. Чисто русский, отечестволюбивый офицер… роковым выстрелом он взял на себя мужество отвечать за всех. Отечество и высшее руководство остались незапятнанными… » «… Решение о самоубийстве, к которому пришел ______, было для него логичным (смыть своей кровью позор поражения), но никак не способствовало улучшению участи вверенных ему войск… Стотысячная группировка русской армии в «мешке» была деморализована, но еще способна к сопротивлению. Некоторые полки еще вообще не участвовали в серьезных боях, другие – сохраняли остатки боеспособности. Нужна была воля командующего, его готовность и умение «встряхнуть» подчиненных, придать им веру в свои силы, заставить драться слабовольных. 10. Прочитайте Телеграмму, направленную Вильгельмом II Николаю II, 16 июля 1914 г. И ответьте на вопрос. «… я считаю вполне возможным для России остаться только зрителем австро-сербского конфликта и не вовлекать Европу в самую ужасную войну, какую ей когда-либо приходилось видеть. Конечно, военные приготовления со стороны России, которые могли бы рассматриваться Австрией как угроза, ускорили бы катастрофу, избежать которой мы оба желаем, и повредили бы моей позиции посредника, которую я охотно взял на себя, когда ты обратился к моей дружбе и помощи». Могла ли Россия избежать вступления в войну? (выразите личное мнение; ответ аргументируйте). 11. В каком году в русской армии была ситуация, описанная в дневнике А. А. Брусилова: «Было еще одно обстоятельство, мешавшее нам пополнять ряды прибывавшими солдатами: помимо того, что они были очень плохо обучены, они прибывали невооруженными. А у нас для них не было винтовок. Пока мы наступали, все оружие, оставшееся на полях сражения, — наше и неприятельское — собиралось особыми командами и по исправлении шло опять в дело; теперь же, при нашем отходе, получилось обратное; все оружие от убитых и раненых попадало в руки врага. Внутри страны винтовок не было. Приказано было легкораненым идти на перевязочные пункты обязательно с оружием, выдавались за это даже наградные деньги, но эти меры дали весьма незначительные результаты. При каждом полку — чем дальше, тем больше — росли команды безоружных солдат, которых и обучать почтя было нечем. В общем, дезорганизация нашей армии, по недостатку технических средств, шла, быстро увеличиваясь, и наша боеспособность час от часу уменьшалась, а дух войск быстро падал.»
