На душе было холодно, и некий страх преследовал меня. У меня был шанс искупить свои грехи. Я много чего натворил в своей жизни, поэтому мне ничего не оставалось, как идти воевать. Сначало, была надежда и много интузиазма, но когда началась война я начал задумываться, разве правильно то, что мы делаем. Разве бог мог дать свое благословения на эти деяния. Нам говорили, что те против кого мы сражались были отступниками нашего бога, но на протяжении долгого времени я замечал, что и у них есть искренняя вера в их богов, и в отличии от нас они не хотели войны. Я видел в их глазах лишь желание защитить своих близких. И я начал погружаться в сомнения. Но самое страшное, когда пришло время быть в первых рядах, мы перебили всех воинов, и когда зашли в город нам приказали убить всех подчастую. И тогда я встал в ступор. Женщины и дети молили о пощаде, но с ними расправлялись также безжалостно и жестоко. Я должен был убить мать с тремя детьми, на моем лице покатились слезы, я не мог этого сделать, и тогда я дал им шанс уйти. Меня задержали, и приговорили к смертной казне прелюдно, чтобы у других и умысла не появилось совершить то, что сделал я. Я успел написать это письмо. Скоро меня ждет смерть. Но лучше я умру грешным, чем буду убивать невинных людей. И единственное, что греет мою душу — это то, что я их спас, что я останусь в их памяти, как ангел, пришедший им на помощь во тьме.
