Мы живем среди овеществленных человеческих мыслей, вступивших некогда в спор с забвением и одержавших победу. Самыми ценными памятниками являются те, которые создавались не из тщеславия или чванства, не с целью возвыситься или унизить, — а просто так, в рабочем порядке, без заботы преодолеть забвение. Они-то, собственно говоря, и стали основой наших знаний, нашей культуры и, может быть, даже нашего существования. Почти все имена людей, создавших эти памятники, исчезли. Но овеществленная мысль их осталась навсегда. Мы знаем, кто придумал паровоз, но не знаем, кто придумал колесо, без которого этот паровоз не поехал бы. Овеществленные мысли ждут нас, когда мы еще не появились на свет, и сопровождают нас всю жизнь. Но всех нетерпеливее нас ждут книги. Вещи не требуют собеседника. В вещах есть что-то безразличное, может быть, даже высокомерное. Они созданы для того, чтобы служить, и они служат – не бойко, не лениво, а в пределах своего назначения. Они появляются на свет без радости и исчезают без печали. Они живы, пока живут, и живут, пока служат. Книги без собеседника мертвы. Они могут молчать многие годы. Но когда приходит собеседник – они оживают. У них особая судьба. В отличие от вещей они умеют печалиться и радоваться, потому что кроме ума и догадливости в них еще вложены страсти. Еще нас не было на свете, а в книгах уже жили страсти, те самые, которые охватили нас, когда мы появились на свет. Мы размышляли о своем бытии, а в книгах уже давно были проложены тропы наших размышлений. Мы изобретали велосипеды, а в книгах томилось указание на то, что велосипед в данной области уже изобретен. Книги ждут собеседника. И в отличие от вещей им вовсе не все равно, кто к ним явится в этом качестве. Потому что они бывают скрытны и болтливы, лукавы и простодушны, застенчивы и велеречивы. Люди одинаково пользуются вещами. Для того чтобы напиться, каждый открывает кран в одну и ту же сторону. Но каждый обращается с книгой по-своему. Один читает в ней то, что написано, другой не, что написано, а то, что хочет прочесть, третий не видит написанного потом, что не желает видеть. Вещи живут во времени. Время живет в книгах. Время умещается в них на бесконечно малых пространствах, размеренное, исчисленное, предопределенное. Время мудрее вещей. Книги мудрее времени. Потому что, время, попавшее в книгу, застывает в ней таким, каким оно было на самом деле. Книги мудрее времени. Они оставляют в себе время, которое ушло. В них мы находим опавшие листья, которые никогда не истлеют, и свежие цветы, которые никогда не увянут. Время покорно книгам. Потому что в них встречаются те, кто не совпал во времени. В них встретится тот, кто еще не родился, с тем, кто ушел навсегда. Встретятся, чтобы найти друг друга для беседы… Годы наплывают на нас, и мы уходим в них, оставляя за собой дела и книги. Истины и заблуждения остаются на страницах ждать собеседника, который придет отделить плевелы от зерен.
