(ПОМОГИТЕ СЖАТЬ ИЗЛОЖЕНИЕ ПРИМЕРНО ЧТОБ БЫЛО НЕ МЕНЬШЕ 70) БУДУ БЛАГОДАРЕН) Стокгольм, большая остановка. Город раскинулся просторно, свободно и так, чтоне вдруг ориентируешься в нем, не сразу понимаешь, где сейчас ты-на острове, перемычке, полуострове или основном скандинавском побережье, над озером, морским заливом или протокой. Этот уголок планеты, должно быть, кружил голову не одному поколению картографов-такую сложную вариацию земли и воды оставила здесь первозданная неразбериха. В архипелаге, на морских подступах к городу — почти двадцать пять тысяч больших, маленьких и крохотных островов, облесенных и голых, скалистых и низменных. В длинном извилистом заливе Сальтшен-те же острова/ да еще прихотливо очерченные мысы и мысочки, да узкие сыновние фиорды и фиордики. Изрезано бухтами, сплошь искрапано островами большое пресноводное озеро Меларен, подступающее к городу из глубины скандинавского сапога. Стокгольм стоит в центре этой стихии. Здесь, у базальтовых набережных, у цоколей зданий, на городских озерных и морских — плесах, в протоках и каналах, под бесчисленными мостами встречаются, сливаются, смешиваются горькие воды Сальтшена — по-русски «Соленого моря» — и чистые струи Меларена. Соленое и пресное… Каждый город имеет свое ядро, зародыш. В Москве это Кремль, стоящий на холме, а здесь Стадсхольмен, небольшой остров, окруженный веером мостов. Он разделяет, а омывающие его протоки соединяют соленый залив и пресное озеро. Между прочим, в старорусском языке слово «остров» означало не только сушу, окруженную водой. Наши предки «островом» называли и особо урожайный клин, и лесную делянку, и сухую возвышенность на болоте, холм. Тысяча лет для языка — это совсем немного. И уж на этот-то срок он надежно консервирует следы взаимного влияния одного народа на другой.
Стокгольм, большая остановка. Город раскинулся так, что не сразу понимаешь где ты сейчас. Этот уголок планеты кружил голову не одному поколению картографов. В архипелаге почти двадцать пять тысяч островов. В длинном извилистом заливе Сальтшен- острова, мысы и мысочки, фиорды и фиордики. Озеро Меларен, подступающее к городу, изрезано бухтами. Стокгольм стоит в центре этой стихии. Именно здесь встречаются, сливаются, смешиваются горькие воды Сальтшена и чистые струи Меларена. Каждый город имеет свое ядро. В Москве это Кремль, а здесь Стадсхольмен, небольшой остров, окруженный веером мостов. Он разделяет, а омывающие его протоки соединяют соленый залив и пресное озеро. В старорусском языке слово «остров» имело множество значений. Наши предки «островом» называли и особо урожайный клин, и лесную делянку, и сухую возвышенность на болоте. Тысяча лет для языка — это совсем немного. И уж на этот-то срок он надежно консервирует следы взаимного влияния одного народа на другой. Вот как-то так…