А. П. Чехов признанный мастер маленького сатирического рассказа, и приступая к чтению повести «Степь», я ожидал насладиться мастерством Чехова, который посредством иронии, уничижительным юмором борется с пошлостью, нравственной низостью, самоуправством, отсутствием высоких жизненных интересов, мещанством. Прочтя первые страницы повести, я не обманулся в своих ожиданиях. Лаконичное описание одежды, внешности, своеобразие языка героев дало исчерпывающую характеристику персонажей: Кузьмичову, отцу Христофору, Егорушке. Читая дальше, я был приятно удивлен. Оказывается, также великолепно Чехов описывает природу, как будто это я сижу в бричке, и перед моими глазами расстилается «бесконечная равнина» и я вижу, как «вдруг вся широкая степь сбросила с себя утреннюю полутень, улыбнулась и засверкала росой». Простой, скучный сюжет: дядя везет своего племянника в гимназию, постепенно приобретает глубокий философский смысл. Печальный пейзаж степи — это тоска по счастливой жизни, воле простого народа. Приближающаяся, но так и не разразившаяся гроза «природа цепенела в молчании», тяготеющая над природой и людьми, жаждущими освобождения — погибшие даром нерастраченные силы. Дальше Чехов пишет: «Можно… подумать, что на Руси еще не перевелись … люди вроде Ильи Муромца и Соловья Разбойника и… эти фигуры были к лицу степи», но по степи ездят другие люди, вроде Ивана Ивановича Кузьмичова и Варламова (цитату), которые губят ее. Но не так все плохо «во всем, что видишь и слышишь, начинает чудиться торжество красоты, молодость, расцвет сил и страстная жажда жизни» — это Егорушка, тонко чувствующий красоту людей и природы, воспринимающий жизнь с ее добром и злом, это Вася, который любит степь (цитаты). Повесть «Степь» — это размышление Чехова о жизни, о России, ее прошлом, настоящем и будущем, о людях. Скучающая, ленивая степь, разрушающие природу Кузьмичов и Варламов — это настоящее. Грозная, сверкающая молниями степь — это пробуждение России от бездеятельности. Егорушка — это будущее России. Повесть «Степь» мне понравилась, прочтя ее, я узнал другого Чехова — поэтического и сопереживающего человека.
