pahan
Земля Городской человек редко встречается с землей. Земля срыта от его глаз каменными плитами, застывшей лавой асфальта. Она покоится в глубинечерная, бурая, красная, серебристая. Она задержала дыхание и затаи лась. Городской человек не знает, чем пахнет земля, как она дышит в разные времена года, как страдает от жажды, как рожает Хлеб. Он не ощущает, что вся его жизнь, его благополучие зависит от земли. Не переживает за сухое лето, не радуется обильному снегопаду. А иногда боится земли, как смутной незнакомой стихии. И тогда в душе затихает необходимое, естественное чувство сыновней любви к земле. В деревне мы с мамой ходили босиком. Сперва это было довольно трудно. Но постепенно на ногах образовались естественные подошвы и ноги перестали чувствовать мел кие уколы. Эти подошвы верно служили мне — не снаши вались, не протирались. Правда, их нередко приходилось заливать йодом. А перед сном — мыть… Мать приучала меня к земле, как птица приучает свое го птенца к небу, а белая медведица приваживает медве жонка к морю. На моих глазах черная земля становилась зеленой, потом разливалась легкая голубизна, потом мер цала бронза — так рождается лен. По-настоящему земля открылась мне на войне. Ско лько земли перекопал, перелопатил я за войну. Я рыл окопы, траншеи, землянки, ходы сообщения, могилы… Я рыл землю и жил в земле. Я узнал спасительное свой ство земли: под сильным огнем прижимался к ней в надежде, что смерть минует меня. Это была земля моей матери, родная земля, и она хранила меня с материнской верностью. Я увидел землю так близко, как раньше никогда не мог увидеть. Я приблизился к ней, как муравей. Она липла к моей одежде, к подметкам, к лопате — я весь был намагничен, а она железная. Земля была мне и убежищем, и постелью, и столом, она гремела и погружалась в тишину. На земле жили, умирали, реже рождались.
